glazo

Иосиф Бродский.
Полярный исследователь (1978)

     Все собаки съедены. В дневнике
     не осталось чистой страницы. И бисер слов
     покрывает фото супруги, к её щеке
     мушку даты сомнительной приколов.
     Дальше — снимок сестры. Он не щадит сестру:
     речь идет о достигнутой широте!
     И гангрена, чернея, взбирается по бедру,
     как чулок девицы из варьете.

Что-то Иосиф Александрович тут совсем всё перемудрил.

И бисер, и мушка, и не жалеемая после супруги сестра.
Уф, а вот, собственно, и этот ударный заключительный чулок.




Это всё необдуманная выдумка.

А есть такой обширный сайт с историческими фотографиями Института им. Скотта в Кембридже.
Все молодые, дурачатся, конечно мучились, случилась беда, но никаких варьетешных чулков и бисеров.



Есть даже молодой Набоков,
а раньше - ещё до гибели Скотта, Седова, Брусилова - есть даже  А. Блок со всеми снегами и снежными масками.

И опять, опять снега
Замели следы...
Над пустыней снежных мест
Дремлют две звезды.
И поют, поют рога.
Над парами злой воды
Вьюга строит белый крест,
Рассыпает снежный крест,
Одинокий смерч.
И вдали, вдали, вдали,
Между небом и землей
Веселится смерть.
И за тучей снеговой
Задремали корабли —
Опрокинутые в твердь
Станы снежных мачт.
И в полях гуляет смерть —
Снеговой трубач...
И вздымает вьюга смерч,
Строит белый, снежный крест,
Заметает твердь...
Разрушает снежный крест
И бежит от снежных мест...
И опять глядится смерть
С беззакатных звезд...